Стейниц вильгельм современная школа и ее тенденции. Вильгельм стейниц

Вильгельм Стейниц (1836-1900)- австрийский и американский шахматист, ставший первым чемпионом мира. Автор нового для своего времени учения о позиционной игре, сменившей ранее доминировавшие идеи «романтической» школы.

Вольф Стейниц (имя Вильгельм шахматист принял позже) появился на свет 14 мая 1836 года в Праге в многодетной еврейской семье. Будущий чемпион был последним, тринадцатым ребенком. Его отец Йозеф-Соломон зарабатывал на жизнь шитьем одежды, но денег все равно категорически не хватало. С азами древней игры Вильгельм познакомился в 12 лет глядя на то, как играет отец и сразу обнаружил недюжинный талант. При этом школьные учителя отмечали в мальчике неплохие математические способности.

Одним из переломных моментов в судьбе Стейница стал его переезд в Вену. В 1858 году он приехал в австрийскую столицу, чтобы учиться на журналиста. Но вместо этого стал заниматься математикой в венской политехнической школе, обучаясь на инженера. По причине постоянной нехватки средств, молодой человек стал наведываться в кафе «Куропатка», где традиционно собирались местные любители шахмат. Здесь размещали ставки на партии, поэтому Вильгельму удавалось заработать определенные деньги. Тогда подобные заведения были подобиями современных спортивных клубов со своими правилами и чемпионами. Молодой 23-летний Стейниц покорил всех завсегдатаев кафе умением играть вслепую. Вскоре он бросил учебу и начал работать репортером.

Начало выступлений

Примерно в это же время Стейниц приступил к выступлениям в соревнованиях, проводимых под эгидой Венского шахматного общества. Его успехи были поступательны: 1859 год-3 место, 1860 год- 2 место и 1861 год-1 место. Вскоре он уезжает в Лондон, где участвует в международном лондонском турнире, представляя Австрию, и занимает там 6 место. За это шахматист получает титул маэстро.

После этого он остается жить на Туманном Альбионе, где проводит серию встреч против сильных шахматистов- С. Дюбуа, Д. Бэкберна, Ф. Дикона, В. Грина и во всех из них одерживает победы. Затем Вильгельм закрепляет свой успех победами на турнирах в Дублине (1865) и Лондоне (1866). Уже в это время на фоне типичной комбинационной игры у Стейница начинают проглядывать нотки стратегического подхода к ведению партии.

Лондонский этап

Первые серьезные успехи стали основанием для встречи Стейница с , который признавался, после отхода от шахмат , сильнейшим игроком на планете. В 1866 году между ними состоялся матч, который закончился пусть не убедительной, но победой австрийца (+8-6). После этого были побеждены старые знакомые Г. Берд (1866) и Д. Блэкберн (1870). Это позволило признать Стейница самым сильным шахматистом Британской империи.

А вот на турнирах ему долго никак не везло: Париж (1867)- 3 место, Данди (1867) и Баден-Баден (1870)- 2-е места. Только в 1871-1872 годах он первенствовал на турнирах в Лондоне, а затем поверг будущего соперника по чемпионскому матчу И. Цукерторта. В 1873 году Стейниц делит 1-2 места на венском турнире, после которого выигрывает микроматч у Блэкберна.

В этом же году Стейниц активно занялся журналистикой и начал вести шахматный отдел спортивного издания «Филд». Свою миссию он видел в пропаганде собственного метода ведения игры и поиске фундаментальных законов в шахматах. На ближайшие три года эта работа станет для него главной и об участии в соревнованиях пришлось пока забыть.

Возобновление шахматной карьеры произошло в 1876 году, когда состоялся матч против Блэкберна. Лондонский поединок продемонстрировал небывалую мощь игры Стейница, заставившего капитулировать своего, отнюдь не слабого соперника, 7 раз подряд. Существовавшие у кого-либо сомнения в том, кто игрок №1 в мире отпали окончательно. Видимо, этого же мнения придерживался и сам Стейниц, вновь оставивший шахматы на долгих шесть лет.

Американский этап

В 1882 году Вильгельма увольняют из редакции и на этом подходит к концу двадцатилетний лондонский этап его жизни. Он остался без работы и средств к существованию. В это время ему поступает предложение из-за океана и вскоре шахматист вместе с семьей переезжает в США. Стейницу было 46 лет и его знаменитая борода была уже наполовину седой. Вильгельма одолевала хромота, поэтому ходил он с костылем, зато его фигура не утратила решительной осанки.

Поселившись в Нью-Йорке, Стейниц вновь отошел от соревновательной практики, сосредоточившись на издательском деле. Он выпускал журнал «InternationalChessMagazine», параллельно занимаясь созданием теории позиционной игры.

В 1884 году здесь состоится личная встреча Стейница с Морфи, по условиям которой они договорились не общаться на шахматные темы. Правда, ни о чем другом они толком поговорить не сумели и спустя полчаса, проведенных в тягостном молчании, шахматисты расстались. Спустя несколько месяцев Морфи не стало.

Матч за чемпионство

В январе 1886 года в Нью-Йорке на пятой авеню начался первый в истории планеты шахматный матч за звание чемпиона мира. Этот поединок стал возможен лишь после кончины Морфи, так как Стейниц считал кощунственным разыгрывать мировую корону пока был жив великий американец. Вильгельм решил вызвать на поединок немца Иогана Цукерторта, которому уступил на турнире в Лондоне в 1883 году. Тем более, что именно он занял место Стейница в редакции.

Подготовительный этап к матчу занял два года. Переговоры проходили тяжело, так как немец считал, что ему никому и ничего доказывать не надо- он и так сильнейший. Стейниц, наоборот, считал необходимым в игре обосновать свою силу и мечтал доказать закоренелому тактику Цукерторту правильность разработанного позиционного метода.

По правилам встречи матч должен был начаться в Нью-Йорке и играться там до 4-х побед одного из игроков, затем по этой же схеме в Сент-Луисе до 3-х побед. Завершалось противостояние в Новой Орлеане- малой родине П. Морфи. Партии проходили с контролем времени 120 минут на 30 ходов, а после перерыва еще по 60 минут на 15 ходов. Чемпионом объявлялся тот, кто первым одерживал 10 побед. При возможном исходе 9:9 матч должен быть прерван без выявления победителя. При этом каждый шахматист платил взнос в 2 тыс. долларов.

В Нью-Йоркской части встречи, несмотря на победу в первой партии, Стейниц уступил, заставив соперника подумать о своем превосходсвте. Однако в Сент-Луисе Вильгельм преобразился и одержал три победы, сравняв счет в поединке. В Новом Орлеане Цукерторт окончательно надломился и сумел добыть лишь одну викторию. В результате Стейниц одержал 10 побед и поверг противника с общим счетом 12,5:7,5.

В последующем он трижды будет успешно отстаивать свое звание. Вильгельм дважды не дал отобрать чемпионский титул Михаилу Чигорину (оба поединка состоялись в Гаване в 1889 и 1892 годах) и один раз И. Гунсбергу (Нью-Йорк, 1891). Однако в 1894 году он уступил чемпионство (+5-10=4).

После чемпионства

Потеря шахматной короны не отбила интереса к выступлениям и Стейниц продолжил принимать активное участие в состязаниях. В его коллекции победа на турнире в Нью-Йорке (1895), 2-е место в Санкт-Петербурге (1896), а также более скромные итоги борьбы в Нюрнберге (1896)- 6-е место, Кельне (1898)- 5-е место, Лондоне (1899)-10/11 места. Между турнирами он успел сыграть матч-реванш против Ласкера (Москва, 1897), в котором был полностью разгромлен (+2-10).

Шахматные достижения

Вильгельм Стейниц- первый в истории официальный чемпион мира, заложивший основы современных шахмат. Созданная им позиционная теория была изложена в авторских трудах «Современная школа и ее традиции», а также «Морфи и шахматная игра его времени». Он осуществил глубокий анализ множества партий своих современников и предшественников и пришел к убеждению, что успех комбинационным атакам приносила несовершенная защита. Вместо постоянного поиска тактических ходов, Стейниц предлагал использовать стратегию оценки позиции.

Основным постулатом его концепции стала теория равновесия, в которой утверждалось, что при безошибочной игре в партии следует одно равновесие за другим. Нарушают его неправильные действия игрока, который своими ошибками предоставляет инициативу противнику. Он непременно должен ее развивать, иначе преимущество отойдет сопернику. В свою очередь, защита должна основываться на принципе экономии сил- при совершении оборонительных действий нужно идти только на те уступки, которые действительно необходимы, при этом непременно избегая ослабления пешечного расположения. В итоге маэстро пришел к выводу, что логика действий шахматиста определяется особенностями позиции.

Имя Стейница носят вариант защиты в испанской партии, французской защите, позиции в венской партии и ферзевом гамбите. Несмотря на то, что многие позиции сегодня оцениваются иначе, чем это делал Стейниц, ключевые положения его теории продолжают лежать в основе современной шахматной стратегии.

Сложный человек

Первый чемпион был упрямым, очень честным и одержимым игрой человеком, как многие люди такого склада характера, очень трудным в общении. Он любил заниматься нравоучениями и абсолютно не терпел возражений.

Нелегкая жизнь шахматного профессионала пагубно отразилась на здоровье Стейница. Он стал страдать повышенной нервной возбудимостью, от которой лечился, принимая холодные ванны. Поначалу это приносило свои плоды, но затем болезнь стала прогрессировать и справиться с ней было всё трудней. В 1897 году после встречи с Ласкером у него случился тяжелый припадок, и он был доставлен в одну из московских больниц. Затем последовало кратковременное улучшение, но после возвращения в Нью-Йорк его состояние заметно ухудшилось и стало сопровождаться бредовыми идеями. Он мог часами бродить по улицам и размахивая тростью говорить с мифическими собеседниками. В результате, по настоянию окружающих, Стейниц был помещен в психиатрическую больницу, где и скончался от сердечного приступа 12 августа 1900 года.

• Накануне смерти Вильгельм заявил, что сквозь него проходит электрический ток, который управляет шахматными фигурами.
• Переселившись в Нью-Йорк, Стейниц специально выбирал маршрут прогулки мимо дома, где жил легендарный , чтобы ненароком с ним повидаться.
• Именно Стейниц настоял на том, чтобы победитель его матча с Цукертортом был официально объявлен чемпионом мира.
• В ходе глубокого анализа Стейниц выработал некоторые постулаты шахмат, которые до сих пор продолжают быть актуальными. Например, обладающий преимуществом игрок должен непременно идти в атаку, иначе он может растерять имеющуюся инициативу.
• Во время жизни в Лондоне, испытывая нехватку денег, Стейниц зарабатывал, поигрывая в кафе «Гамбит». Там у него появился постоянный клиент, который мечтал выиграть у маэстро хотя-бы партию. Однажды Стейницу посоветовали специально поддаться, чтобы поклонник не разочаровался в себе, и великий шахматист согласился. В одной из партий он специально подставил ферзя и признал себя проигравшим. Находившийся вне себя от радости счастливчик со словами «Я победил чемпиона» выскочил из кафе… и больше туда не вернулся.

Видео

Фрагмент фильма «Тринадцать чемпионов» (1993 год), о первом чемпионе мира Вильгельме Стейнице.

Лучшие партии

В подборку вошли лучшие партии Стейница сыгранные в период с 1862 по 1899 годы.

Вильгельм Стейниц

Шахматы - не для людей слабых духом. Шахматы требуют всего человека, полностью, и такого, кто умеет не держаться рабски за пройденное, а самостоятельно пытается исследовать их глубины. Это правда, что я тяжелый, критически настроенный человек, но как же не быть критически настроенным, когда столь часто слышишь поверхностные суждения о положениях, всю глубину и смысл которых видишь лишь после тщательного анализа. Как можно не гневаться, когда видишь, что рабски держатся за устарелые методы лишь для того, чтобы не выходить из своего мирного спокойствия. Да, шахматы трудны, они требуют работы, и меня может удовлетворить лишь серьезное размышление и ревностное исследование. Только безжалостная критика ведет к цели. Но критически мыслящий человек считается многими врагом, а не тем, кто прокладывает путь к истине. Но меня никто не свернет с этого пути».

Так говорил шестидесятилетний Стейниц в беседе с Бахманом. И не приходится сомневаться, что аккуратный Бахман с особой точностью записал именно эти слова. Они прекрасно характеризуют Стейница, но только ли Стейница? Разве не родственны они большому человеку в любой отрасли искусства мышления? Но то, что это - стейницевские слова, то, что они - жизненный лозунг профессионала-шахматиста, - наилучшее доказательство того, что и в шахматы, эту «развлекательную» как будто игру, отличающуюся от других игр лишь своей сложностью, можно вложить и несгибаемую волю, и благородную эмоцию, и честность мышления, и ненависть к оппортунизму, беспринципности, трусости, умственной и волевой вялости, - словом борьбу за элементы новой человеческой культуры. И в этом смысле шахматы стоят наравне с любой другой отраслью науки и искусства. Своим отношением к шахматам Стейниц поднял их на небывалую высоту. Это то, что сделал Стейниц для шахмат.

Но не меньше сделал Стейниц в шахматах. Об этом уже говорилось в рассказе об его жизни, - как же иначе, если жизнь его неотделима от жизни шахмат? А подводя итоги, можно сказать, что, углубя в шахматах элемент искусства, он дал им в то же время научную базу. Так называемая теория дебютов - это «первая книга для чтения» каждого квалифицированного шахматиста, и на каждой странице этой книги не один раз и не два раза встречаем мы все то же имя Стейница. И это далеко не все. Ведь теория дебютов была, с точки зрения Стейница, лишь составной частью общей концепции шахматной игры, которой придал он, как мы видели, философское звучание. Пусть вся стейницевская теория создана в процессе практической игры, т. е. не так, как с точки зрения застойной буржуазной мысли создаются «научные теории». Если провести здесь аналогию между борьбой шахматных фигурок и борьбой социальных сил, то ведь гениальнейшая теория революционного социализма создана в неотъемлемом взаимодействии с жизненной практикой, в силу чего жрецы буржуазной науки и объявили ее в свое время «ненаучной».

Вильгельм Стейниц

Специфика шахмат требовала ежедневно и ежечасно практической проверки стейницевской теории и, будучи «человеком дела» в шахматном смысле слова, он бросился мужественно и страстно в эту проверку. И в этой проверке, как говорит выдающийся шахматный теоретик Рихард Рети, «искал он не быстрых успехов, а устойчивых, прочных ценностей». Только забывал в этих поисках, что шахматы не только искусство на научной базе, но и спорт. И эта забывчивость роковым образом отражалась на его личных успехах, на количестве единиц в его турнирных и матчных таблицах. В маститой «Британской энциклопедии» говорится в статье, посвященной шахматам: «Стейниц чувствовал, что его комбинационная сила слабеет, и поэтому выдумал новую теорию, желая удержать титул чемпиона». Какая, поистине, маститая пошлость! Еще в 1895 году в Гастингсе уже шестидесятилетний Стейниц показал, какой громадной комбинационной силой он обладает; в партии с Барделебеном он провел на 21-м ходу форсированную 14-ходовую комбинацию, матующую противника. И этот свой комбинационный дар, обещавший ему быстрые, но, с его точки зрения, дешевые успехи, принес он в жертву поискам постоянных и прочных шахматных ценностей.

Облик Стейница нельзя, однако, назвать полноценным. Он был вполне человеком своей эпохи и своей среды, и судьба его определялась всем характером буржуазной культуры, и это было его бедой.

Шахматы - это «игра царей»; такое определение идет еще от средневековья, когда шахматная доска и фигуры были непременной принадлежностью рыцарского замка. В XIX веке шахматная игра несколько демократизировалась, но она не могла стать подлинно народной игрой. Кто образовывал «шахматные кадры» буржуазной Европы и Америки! Маленькая кучка профессионалов - участников турниров и матчей, и сравнительно узкий круг любителей, шахматных меценатов, представителей аристократии и буржуазии, на доброхотные даяния которых в конце-концов существовали профессионалы. Стейниц прекрасно это сознавал, и всю жизнь ненавидел меценатов. Куда бы он ни бежал от венского банкира Эпштейна, - убежать от него ему не пришлось. Ведь пришлось ему в начале своего пути услышать надменные слова Стаунтона, что «неприлично» играть в шахматы на деньги, что это «унижает благородную игру». И в самом конце пути, незадолго до смерти, пришлось ему услышать протест одного члена Манхеттенского шахматного клуба по поводу того, что членом клуба является профессионал, играющий в шахматы на деньги.

Стейниц был самолюбивый и гордый человек. И такое отношение накладывало на его личность уродующий отпечаток.

Современники Стейница постоянно удивлялись его болезненному упрямству, его упорному стремлению проводить в практических партиях некоторые созданные им, но оказавшиеся негодными дебютные варианты, его настойчивой войне против очевидности. Эта особенность характера повлияла на силу его игры, особенно в последние годы; она и мешала ему овладеть в полной мере «стилем Стейница». Конечно, зачатки этой черты были у Стейница всегда, но она Обострилась потому, что психика его была ранена той жестокой борьбой за свое человеческое достоинство, которую пришлось ему выдерживать и нужно было вести просто борьбу за существование.

Основной закон буржуазной культуры - закон конкуренции - давал себя знать и достаточно жестоко в области шахмат. И тут господствовал лозунг: падающего толкни! И тут - в области шахмат - напрасно стал бы падающий искать помощи дружеского коллектива.

А будь Стейниц членом творческого коллектива, чувствуй он вокруг себя атмосферу содружества, сотворчества, уважения к человеку, - насколько более богатой и радостной была бы его жизнь. В таких социальных условиях не было бы ему никакой необходимости в последние пять лет своей жизни метаться по свету, чтобы отвоевать свое утерянное звание, и этой позорной, но реальной необходимости искать в то же время заработка на кусок хлеба. Сколько нового и ценного мог бы он создать за эти пять лет, удалясь от практической игры и следя за тем, как внедряется в жизнь его учение. Но ему не на кого было опереться и морально и в чисто житейском плане, и он находился под невыносимым давлением буржуазно-спортивной морали и волчьих законов борьбы за существование. Удивительно ли, что в конце-концов он сломился, как сломился и Чигорин!

Из великолепного человеческого материала был сделан этот шахматист, мыслитель и борец - Вильгельм Стейниц. И не бесцельно будет подумать, какая громадная величина возникла бы из этого чудесного материала в наших условиях социалистической культуры, новой социальной морали, свободы и радости творчества, уважения к человеку.